В последнее время к нам за помощью всё чаще обращаются родители подростков, попавших в зависимость от модного сейчас селфхарма (англ. self-harm) — умышленное преднамеренное самоповреждение доступных частей тела в виде порезов. Более подробно о подобных подростковых расстройствах психики профессор Вагиф Мамедович Рахманов расскажет в своей новой книге, которая готовится к изданию.

Одна из таких пациенток закончила первый этап лечения в нашем Институте.
Проблемы у Кати (имя по этическим причинам изменено), — рассказывает мама девочки, — начались почти два года назад, в период локдауна, когда в школе перешли на дистанционное обучение.
До этого у меня была здоровая дочка, нормально развивалась, до 8 класса была отличницей, очень хорошо знает английский. А после месяца дистанционного обучения стала жаловаться, что не умеет общаться с одноклассникамaи, не хочет идти в школу. Дошло до того, что две недели учится, потом две недели болеет, плохо себя чувствует, пропускает занятия.

Сильная депрессия у Кати началась после смерти папы. Я тоже тяжело пережила потерю мужа, а дочка очень замкнулась после похорон.
Как от отличницы, от неё много требовали учителя, перед одноклассниками тоже надо было «держать марку», и Катя не выдержала такого напряжения… Она не могла держать ручку в руках, не могла писать, вдруг стала бояться своего голоса, когда отвечала на уроках, боялась заговорить.

Когда слышала мой голос, говорила: «Почему ты так громко кричишь!», разговаривала со мной только из другой комнаты. Потом и вовсе перестала говорить, только кивала головой, закрывала шторы, чтобы в комнате всё время был полумрак.
1 сентября, когда дочке нужно было идти в девятый класс, она собралась, оделась и сказала мне: «Я не могу пойти в школу». Через несколько дней таки настроилась и пошла на занятия. Но на уроках она не воспринимала объяснения учителя, потом началась паническая атака и учительница привела Катю домой. По рекомендации психиатров дочку перевели на индивидуальное обучение.

Мы обратились к психологам, на их советы Катя не реагировала. К врачу сначала не хотела идти, потом сама попросила, чтобы пойти на приём к специалисту.
Дочке назначили антидепрессанты, сначала ей стало легче, потом опять плохо. Подняли дозировку, но Кате становилось всё хуже и хуже, она боялась людей, боялась и игнорировала любое общение. Среди людей ей было плохо, появлялась боль в груди, начинались панические атаки. В парикмахерской Катя потеряла сознание.
Настоящим шоком для меня было, когда я увидела руки дочки — все изрезанные, не просто в шрамах, а в грубых ужасных рубцах. И я поняла, почему долгое время, даже дома, дочка носила одежду только с длинными рукавами.

Она призналась, что резала руки стеклом от стакана, который специально для этой цели разбила. А тоненькие шрамы — от канцелярского ножика. Я всё острое в доме забрала и спрятала, но Катя продолжала наносить себе увечья ручкой с тонкой острой пастой. Когда я спрашивала дочку, зачем она это делает, зачем так изуродовала руки, она в ответ только пожимала плечами.

Потом начались пищевые нарушения, Катя увлеклась диетами, совсем перестала кушать, после приёма пищи стала вызывать рвоту. В последнее время вообще не выходила из дома, одежду ей я покупала сама. Фотографировала в магазине, отправляла ей фото, согласовывала, что нравится, что — нет, и потом покупала. После очередного обращения к психологу мне сказали: «Сейчас пока ничего сделать нельзя, ждите, пока перерастёт».

Последней точкой для меня был вердикт психиатра: «Шизофрения. Под вопросом». Я поняла, что нужно что — то срочно делать, что дочка не сможет быть сама, её нельзя оставлять одну, а таблетки совсем не помогают. Один из психиатров посоветовал мне обратиться к профессору Рахманову.
В интернете я прочитала разные отклики о лечении в Институте, но потом позвонила одной мамочке, у которой ребёнок с подобным диагнозом, и которым помогли в Институте. Мы около часа разговаривали и на следующий день я позвонила, записалась на консультацию к Вагифу Мамедовичу.

Последствия «селфхарма» — cамоповреждающее поведение (патомимия) у подростков

Конечно, мы три раза пересаживались, пока доехали, Кате всё время было плохо в транспорте. К моему удивлению, уже на четвёртый день лечения дочка попросила записать её в парикмахерскую, куда нормально доехали маршруткой. Во время лечения ездили в транспорте каждый день, Катя ни разу не сказала, что ей плохо.
Здесь она — другой человек, начала общаться с персоналом Института и с пациентами, стала улыбаться, смеяться, проявлять эмоции. Появился интерес к одежде – стала выбирать, что надевать. Так как мы иногородние — вынуждены идти в ближайший супермаркет за продуктами, она идёт спокойно, хорошо себя чувствует в магазине. Захотела в «Макдональдс», где тоже чувствовала себя отлично, раскованно, не пряталась от людей. А после лечения дочка попросила заказать шашлык! В кафе у неё было прекрасное настроение.

Спасибо профессору и коллективу Института за то, что помогли нам. Мы записались на второй этап лечения, я хочу видеть свою Катю опять счастливой и весёлой. Уверенна, что всё у нас будет хорошо.
Желаем Кате и её маме крепкого здоровья и взаимопонимания. Пусть их история выздоровления закончится счастливо и будет примером для других подростков и их родителей. Только вот теперь придётся поработать не только над собой, над своим моральным состоянием, но и над физическим состоянием рук девочки. Идёт весна и Катя скоро сменит одежду с длинными рукавами на одежду по сезону.

Мы попросили прокомментировать ситуацию доктора медицинских наук, профессора, вице-президента Украинской Ассоциации врачей дерматовенерологов и косметологов, члена Европейской Академии дерматовенерологии, заведующую кафедрой кожных и венерических болезней Днепровского государственного медицинского университета Татьяну Святенко:
— Самоповреждение, которое возникает по причине аутоагрессии, в медицине называется патомимия. С этой целью люди могут наносить на кожу порезы, раны, ожоги, укусы. Патомимия характеризуется поражением открытых частей тела, которые легкодоступны для травмирования (руки, грудь, ноги, лицо). Патомимия чаще всего встречается у пациентов с выраженной психопатией, неврозами, но сами пациенты никогда не обращаются за помощью к психотерапевту или психиатру, чаще всего диагноз ставит дерматолог, который и направляет на консультацию к невропатологу или психиатру.

Еще одним подвидом самоповреждения является дерматомания. Это заболевание может быть нескольких типов:
— онихофагия – откусывание ногтей и кутикулы;
— преднамеренное выдергивание волос;
— хейломания – кусание языка и губ.

Чаще всего у людей, длительно находящихся в стрессовой ситуации, наблюдаются одновременно все виды дерматомании. Главным признаком болезни являются рубцы разной формы на коже. Близкие люди могут заметить, что пациенты, склонные к самоповреждению, всегда носят с собой острые и режущие предметы.
Вернуть коже первоначальную гладкость после многочисленных порезов не получится. Чаще всего после селфхарма остаются белесые нормотрофические шрамы, которые не исчезают полностью. Если же на теле остались темные плотные рубцы, их размер и яркость можно уменьшить с помощью косметологических процедур, физиотерапии и препаратов для домашней коррекции шрамов.

Более точную диагностику может провести врач. Он осмотрит места повреждений, определит вид рубцов и предложит оптимальную схему их устранения. Заниматься самолечением не стоит.